Выставки

Мордехай Авниэль – художник и правозащитник

By Maska

Posted on 14.12.2025

Верхняя иллюстрация: Мордехай Авниэль – Вид на Цфат и окрестности

Текст – © Алек Д. Эпштейн, художественный руководитель и куратор Музея еврейского израильского искусства им. Моше Кастеля.

Мордехай Дикштейн, в Эрец-Исраэль сменивший свою фамилию на Авниэль, родился 125 лет назад, 31 июля 1900 года, в поселке Паричи в Белоруссии, где евреи составляли тогда большинство населения. Его дед был раввином и главой иешивы; образованным человеком был и его отец. Уже в детстве Мордехай проявлял повышенную чувствительность к красоте и художественному творчеству. Вследствие погромов и реалий Первой мировой и Гражданской войны, по-видимому, в 1917 году, после отмены «черты еврейской оседлости», семья Дикштейнов была вынуждена бежать далеко на восток, добравшись в конечном итоге до города Екатеринбург на Урале. Именно там Мордехай начал учиться живописи в художественно-промышленной школе, где одним из его учителей был видный русский художник Леонид Туржанский (1874-1945); похоже, что именно от него, ученика Валентина Серова и Константина Коровина, Дикштейн получил первые уроки рисования в импрессионистской традиции.

Илл. 1. Мордехай Авниэль – Портрет отца художника

Там же в Екатеринбурге юный Мордехай Дикштейн присоединился к движению молодых сионистов «Цеирей Цион», чья идеология делала упор на практическую деятельность: иммиграция в Палестину/Эрец-Исраэль, сельскохозяйственный труд там и возрождение еврейской культуры. Эта деятельность, однако, была очень быстро объявлена противозаконной новым режимом. С июля 1919 года советские власти развернули широкое наступление на сионистское движение. Уже 30 августа 1919 года Наркомат просвещения запретил преподавание иврита, а 1 сентября ЧК провела обыск в помещении комитета сионистов в Петрограде, арестовав ряд его членов, и закрыла сионистские издания «Рассвет» и «Хроника еврейской жизни». 23 апреля 1920 года были арестованы почти все участники и гости сионистской конференции, проходившей в Москве (одним из них как раз был Мордехай Дикштейн); девятнадцать из них приговорили во внесудебном порядке к различным срокам заключения, но вскоре помиловали при условии, что они дадут подписку о полном отказе от сионистской деятельности. Почти все руководители и активные участники сионистского движения в Советской России были вынуждены эмигрировать. Одним из них был и Дикштейн; в 1921 году, преодолев все препятствия, он прибыл в Палестину/Эрец-Исраэль, где и оставался до своей кончины 12 октября 1989 года.

Изначально группа, в которую входил Мордехай Дикштейн, начала работать на цитрусовых плантациях на территории нынешнего северного Тель-Авива, приобретенных в 1918 году на средства видного филантропа Ицхака Лейба Гольдберга (1860-1935). В 1923 году, по настоянию живописца и скульптора Бориса Шаца (1866-1932), оценившего его художественные способности и навыки, Дикштейн переехал в Иерусалим, чтобы продолжить обучение в Высшей школе искусств и ремесел «Бецалель», где он позже преподавал на отделении скульптуры. После того, как «Бецалель» в 1929 году вынужденно закрылся (и так продолжалось на протяжении шести лет), М. Дикштейн резко сменил направление деятельности, начав изучать юриспруденцию; в 1932 году он получил лицензию на ведение адвокатской практики.

Эти знания и эта лицензия пригодились ему очень скоро. 16 июня 1933 года на тель-авивском пляже был убит Хаим (Виктор) Арлозоров – один из лидеров Рабочей партии (МАПАЙ) и руководитель Политического департамента Еврейского агентства. По обвинению в этом убийстве были арестованы Абба Ахимеир (Гайсинович, 1897–1962), Авраам Ставский (1906–1948) и Цви Розенблатт (1911–1984); в том, что все они были в конечном итоге оправданы и освобождены, была немалая заслуга Мордехая Авниэля. Об этом свидетельствовал в своей книге «Суд» сам Абба Ахимеир: «Дом Авниэлей был штабом борцов с клеветой» (стр. 214), добавляя: «В те годы дом Авниэлей был центральным местом встреч и обсуждений членов движения Жаботинского в Иерусалиме» (стр. 43).

Илл. 2. Абба Ахимеир, Нехама и Мордехай Авниэль, 1956 г.

Подчеркну, что процесс этот был не столько уголовным, сколько политическим: многие участники сионистского рабочего движения видели в убийстве Хаима Арлозорова доказательство террористической сущности их политических противников – сторонников и последователей Владимира (Зеэва) Жаботинского (1880–1940), коими А. Ахимеир, А. Ставский и Ц. Розенблатт и были, вследствие чего очищение их добрых имен имело огромное общественное значение. Как кажется, именно этого успеха в его правозащитной деятельности в отстаивании попранной справедливости Авниэлю не смогли простить; не забудем, что в 1929–1934 гг. Мордехай Авниэль был руководителем Иерусалимского отделения Союза сионистов-ревизионистов. Когда в 1934 году Жаботинский, к тому времени давно уже изгнанный британскими властями из Палестины/Эрец-Исраэль, инициировал создание в Иерусалиме газеты своих сторонников – «Ха’Ярден», поручив Бенциону Нетаньяху (1910–2012) заняться этим вопросом, то на должность ее первого редактора был выбран именно Мордехай Авниэль.

Илл. 3. Мордехай Авниэль – Портрет Владимира (Зеэва) Жаботинского

Вследствие всего этого общественная атмосфера вокруг него была настолько тяжелой, что в 1935 году они с женой Нехамой (на ней он женился еще в 1923 году – и оставался с ней до самой ее кончины) во многом вынужденно покинули Иерусалим, направившись в далекую Хайфу. Там Мордехай Авниэль впоследствии руководил местным отделением возглавлявшейся тогда Менахемом Бегиным (1913–1992) Партии Свободы, которую на протяжении нескольких каденций представлял в составе городского совета Хайфы. Для «красной Хайфы» – а именно так крупнейший город севера Израиля называли много десятилетий – гражданские и политические взгляды М. Авниэля выглядели едва ли не вызывающе. В Хайфе он в первые годы работал в юридической фирме одного из основателей Союза сионистов-ревизионистов д-ра Авраама Вейншала (1893–1968), а в 1950 году основал собственную адвокатскую контору, в которой впоследствии трудился вместе со своим зятем Йоэлем Саломоном; ныне там работает его внук, Йоав Саломон. В конце 1960-х годов Мордехай Авниэль завершил юридическую практику, с тех пор полностью сосредоточившись на художественном творчестве.

Мордехай Авниэль был известным юристом и общественным деятелем, но его художественное наследие до сих пор не получило должного признания; цель настоящей выставки – способствовать исправлению этой несправедливости. Для нас, не скрою, – большая честь провести ретроспективную выставку этого удивительного художника в Музее еврейского израильского искусства им. Моше Кастеля в Маале-Адумим.

Кажется, Мордехай Авниэль почти не писал натюрморты, а число созданных им портретов невелико. Несмотря на присущий ему высокий уровень мастерства, некоторые из его работ были существенно менее удачными, чем другие. Его наиболее узнаваемые работы – пейзажи, и этому жанру он оставался верен на протяжении всей своей жизни. Работая как с акварелью, так и с масляными красками (его лучшие акварельные работы поразительно похожи на картины маслом), он создавал пейзажи нежными, почти прозрачными цветами, словно парящими над поверхностью холста или бумаги, мягко сливаясь в единое целое. Его лучшие работы создают ощущение бесконечной глубины. Свет в его картинах, по большей части, – мягкий и приглушенный, который можно поймать лишь на несколько часов в начале и конце дня.

Мордехай Авниэль обычно не строил композицию вокруг какой-либо центральной точки; скорее, все детали на его картинах сходятся в единое движение, создающее гармонию. В ходе своего продолжавшегося более шестидесяти лет творческого пути художник перешел от фигуративного искусства, которое можно отнести к экспрессионистской традиции, к живописи в импрессионистском стиле, а позднее – к лирической абстракции. Природный пейзаж в его работах не воспроизводится «как есть», а трансформируется; как метко заметил Орен Шац в своей статье о художнике, «Авниэль пишет не объекты природы, а воздух и свет вокруг них. Однако даже когда картина почти абстрактна, она все же несет следы пейзажа, из которого она выросла».

Илл. 4. Мордехай Авниэль – Могила Ицхака Лурии в Цфате

Похоже, что Цфат, больше чем любой другой город, был тщательно исследован и переосмыслен израильскими художниками, наделен множеством смыслов и, в немалой мере, – идеализирован ими. Цфат – город Каббалы, гробниц раввинов и праведников, узких улочек и духовного света – стал не только местом религиозного или культурного паломничества, но и насыщенной живописной «ареной». Исаак-Александр Френель (Френкель), Моше Кастель, Мордехай Леванон, Яаков Эйзеншер и Милия Лауфер – лишь некоторые из художников, работавших в этом городе и много писавших его; при этом у каждого из них был свой, порой существенно отличавшийся от других, образ Цфата. То же самое относится и к Мордехаю Авниэлю, хотя его версия города иногда напоминает версию Исаака-Александра Френеля (1899–1981), который был на год старше его и также вырос в религиозной еврейской семье в Российской империи, прибыв в Эрец-Исраэль примерно в то же время (за год с небольшим до Авниэля). Как и многие его коллеги-художники, бродившие по улицам Цфата, Авниэль тоже приехал в этот город не столько как наблюдатель, но как ищущий связь с историческим эпосом мечтатель. Его картины лишены театральности и протеста против естественного хода времени, но тем не менее, представляют собой эмоциональную форму документального изображения, пронизанную светом. На своих картинах Мордехай Авниэль поэтично «воспевал» каменные крыши и горный пейзаж, фиксируя и трещины в стенах и вслушиваясь в тишину дворов синагог в часы между молитвами. Авниэль писал Цфат через любящий, но трезвый взгляд, воспринимая его не как видение из книг по иудейской истории, а как место, которое было частью его самого, и частью которого он был сам; пожалуй, именно поэтому его картины надолго остаются в памяти зрителей.

Илл. 5. Мордехай Авниэль – Вид на Цфат и окрестности

Рассматривая художественное наследие Мордехай Авниэля, я думаю, что его уникальность как художника наиболее ярко проявляется, с одной стороны, в картинах с видами Иерусалима, а с другой – в пейзажах Галилеи и озера Кинерет.

Очень многие израильские художники в те или иные периоды своего творчества изображали Иерусалим, однако Авниэль делал это по-своему, что отчетливо проявилось на выставке «Наша вечная столица: Иерусалим в израильском искусстве», куратором которой я был несколько месяцев назад. Иерусалимские пейзажи, написанные Мордехаем Авниэлем, раскрывают художника, глубоко укорененного в импрессионистской традиции, но стремящего вырваться из нее в ту область, где свет – это не просто естественная данность, а внутренний – почти мистический – атрибут культурной памяти. Авниеэь всматривался в Иерусалим не как в монументальный сюжет, а как в поэтическое пространство, вневременное, но при этом удивительно хрупкое. В текстуре мазков, фрагментации цвета и стремлении запечатлеть мимолетный момент очевидны мотивы французского импрессионизма, но эти картины обладают не только лирическим, но и медитативным измерением. Авниэль никогда не стремился «копировать внешний облик» Иерусалима, а хотел раскрыть его «внутреннее движение» – связь между этим городом, столь важным для истории человечества, и чувствами, которые он вызывает. Его картины демонстрируют тенденцию к размыванию границ – между камнем и небом, линией горизонта и объектами природы, наблюдателем и объектом наблюдения. Иерусалим для Мордехая Авниэля – это не просто город, а состояние души; слои времени, передаваемые в полупрозрачных ненасыщенных цветах – нежных бирюзовых, мечтательных розовых, безмятежных голубых, которые сливаются друг с другом, порой растворяясь один в другом. На его работах пейзаж Иерусалима – это не столько реальный пейзаж, сколько воспоминание о нем. Это произведения искусства, в которых духовное присутствие преобразуется в почти прозрачную эстетику; даже в стиле, близком к лирической абстракции, сохраняется прикосновение к реальности.

Илл. 6. Мордехай Авниэль – Вид на Иерусалим

Важный аспект, который я хотел бы подчеркнуть, заключается в том, что Мордехай Авниэль воспринимал пейзажи Земля Израиля как наблюдатель, ищущий в них больше того, что непосредственно доступно зрению. Его картины, изображающие Средиземное море и озеро Кинерет, уникальны в израильском искусстве. Они демонстрируют стремление прикоснуться к сути визуальных переживаний – к различным оттенкам и состояниям света, изменениям водной глади и переменам в дуновениях ветра. Сравнивая работы М. Авниэля с произведениями Уильяма Тёрнера (1775–1851) и Джеймса Уистлера (1834–1903), двух «отцов-основателей» морского пейзажа в европейском искусстве, мы увидим явное сходство: все трое используют море не как объект, а как насыщенное эмоциональное пространство. Тёрнер делал акцент на интенсивности света и цвета, Уистлер, напротив, – на предвечерней лирической сдержанности, для Авниэля же главным, как представляется, было созерцание визуального взаимодействия воздуха и воды между собой; освещение играло для него существенно меньшую роль. Изображения озера Кинерет в поздних работах Авниэля (он шел к этому десятилетия) создают ощущение почти мистического спокойствия. Бледно-голубые, светло-зеленые и белые тона переплетаются, а горизонт размывается – как это нередко было и в поздних работах Тёрнера и в серии «Ноктюрнов» Уистлера 1870-х и 1880-х годов.

Илл. 7. Мордехай Авниэль – Озеро Кинерет

Наиболее точное описание искусства Мордехая Авниэля, вероятно, дано самим художником: «Облака, проплывающие над озером Кинерет или Мертвым морем – оба находятся ниже уровня моря – приводят к почти постоянным изменениям света, цвета и атмосферы. Пейзаж принимает формы, а затем снова теряет их. Эти облака научили меня понимать пространство. Я не воспринимаю пейзажи оптически; это сочетание цветов, которые гармонично переплетаются – иногда абстрактные, иногда выражающие мои внутренние эмоции. Мой постоянный мотив – это нестатичный пейзаж со всеми его противоречиями – луч рассвета, тишина дневной жары, сумерки вечера, ночное сияние, ветер и дождь, ночная буря». М. Авниэль едва ли не больше, чем любой другой израильский художник, всматривался и вслушивался в водные глади, превращая их в главных героев целого ряда своих полотен и графических листов. «Сегодня, глядя на его работы, мы слышим его спокойный голос, видим его проницательный взгляд и чувствуем его простую веру в полный любви диалог между человеком и его Страной, между материей и цветом, – отмечают в статье для каталога нашей выставки внуки художника Илит Штенгель и Йоав Саломон. – Мордехай Авниэль оставил нам наследие красоты, ответственности и веры в эту землю».

Сложно найти какие-то иные, не политические, причины, по которым музейных выставок столь самобытного и глубокого живописца как Мордехай Авниэль не проходило на протяжении вот уже шестидесяти лет! Последняя выставка М. Авниэля в Хайфском городском музее современного искусства прошла еще в 1965 году. В собрании этого музея находятся 22 работы М. Авниэля, из которых семнадцать акварелей, а пять написаны маслом, но ни одна из них не экспонируется; все они погребены в запасниках.

Мы решили прервать этот заговор молчания, инициировав представительную персональную выставку этого мастера, сокуратором которой – наряду со мной – выступил Ноам Муалем Йосеф – общественный деятель и коллекционер, еще в 2012 году приобретший в Канаде замечательную подборку картин, экспонировавшихся там в 1959 году и не выставлявшихся с тех пор никогда. Сейчас их можно увидеть у нас в Музее еврейского израильского искусства им. Моше Кастеля, окруженных как предшествующими произведениями (а самые ранние из экспонируемых работ – портрет Аббы Ахимеира и пейзаж Хайфского залива – датируются 1938 годом), так и картинами, созданными в 1960-е – 1980-е. Всего мы показываем 60 произведений Мордехая Авниэля из девяти частных коллекций, демонстрируя самые разные грани его творчества в беспрецедентной полноте; даже внуки мастера, посетив экспозицию (а восемнадцать работ на ней – из семейного собрания), признавались, что многое из увиденного стало для них сюрпризом и даже откровением.

Илл. 8. Мордехай Авниэль – Хайфский залив

Горько, что это происходит только сейчас – но хорошо, что это происходит хотя бы сейчас. Поставив своей целью демонстрацию в единственном художественном музее в Иудее и Самарии произведений лучших израильских художников недавнего прошлого, несправедливо замалчиваемых другими арт-институциями, мы раз за разом открываем сегодняшним ценителям живописи имена, которые не должны быть – но оказываются – для них «новыми». Мы обязательно продолжим эту работу, разрушая монополию кураторов, равнодушных, чтобы не сказать враждебных, к искусству, воспевающему любовь к нашей Стране и нашему народу. Мы будем и дальше показывать работы мастеров еврейского израильского искусства, создававших запоминающиеся работы в самых разных художественных стилях, от реализма и импрессионизма до сюрреализма и поп-арта, демонстрируя этим богатство духовной жизни нашей Страны, несправедливо скрытое от наших глаз. Выставка Мордехая Авниэля стала важной вехой в этом пути восстановления историко-художественной справедливости.

*****

Выставка к 125-летию Мордехая Авниэля продлится в Музее им. Моше Кастеля до 31 декабря 2025 года
В среду 17 декабря в 17.00 состоится кураторская лекция-экскурсия по выставке на русском языке, в 18.30 того же дня – на иврите
Музей им. Моше Кастеля открыт по воскресеньям, понедельникам, вторникам и четвергам с 10.00 до 16.00, по средам – с 12.00 до 20.00
Адрес: Ул. Ха’Хацоцра 23, Маале-Адумим
Сайт Музея им. Моше Кастеля – https://castelmuseum.co.il/
Фейсбук-страница – https://www.facebook.com/moshe.castel