Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Текст – ©  Маша Хинич. Фотографии предоставлены Татьяной Глезер. Верхнее  фото –  © Михаил Алексеев

Татьяна Глезер – социолог, директор по развитию школы Boyar International, создатель самого большого в Израиле русскоязычного фейсбук-комьюнити репатриантов «Тыквенный латте». Таня – выпускница Московской высшей школы социальных и экономических наук имени Теодора Шанина , экс-креативный директор московского Еврейского культурного центра на Никитской, вела детский музыкальный проект и занималась организацией семейных лагерей – – репатриировалась в Израиль в 2022 году из Москвы. Она – инициатор проекта анализа правдивости зарубежных СМИ в том, что касается войны Железные мечи в Израиле, поддержанного Международным институтом социальных и правовых исследований (International Institute of Social and Legal Studies) и британской Henry Jackson Society. И она рассказывает о том, как и почему возник этот проект.

– Таня, ты возглавила этот проект, создав группу добровольцев Fifty Global, которая проанализировала публикации многих авторитетных изданий – Би-би-си, CNN, The New York Times, The Washington Post, The Guardian и доказала множество подтасовок фактов. Статья о вашем исследовании была опубликована в The Telegraph, чей средний ежедневный тираж составляет 600 тысяч экземпляров.
– Я еще работаю в иерусалимской школе «Бойер Интернэшнл» – это гимназия с преподаванием на английском языке, являющаяся частью международной образовательной ассоциации. Что касается проекта, о котором мы говорим, то он абсолютно волонтерский.

– Мне кажется, этот проект о лживой информации о войне, и есть потрясающий вклад «тыквенной алии» в израильское общество. Мы – и те, кто давно живет в Израиле, и коренные израильтяне – настолько привыкли к у лживому облаку информации, которое создается вокруг нашей страны, что едва его замечаем, и отчасти с ним свыклись. То, что делает новая алия, происходит благодаря ее свежему взгляду, а также потому, что в отличие от тех, кто приехал 30, 40, 50 лет назад, «тыквеннная» алия обладает гораздо большим инструментарием, которого тогда просто не было – интернет, социальные сети, новые технологии поиска информации. Вы приехали и показали, как мы выглядим со стороны, и как с этим бороться.
– Война «Железные мечи» на протяжении года занимала первые полосы ведущих мировых СМИ, при этом Израиль был просто выключен как источник информации. Вся статистическая информация шла от ХАМАСа, она принималась журналистами не критично. Информация о жертвах войны – это самое мощное оружие, которое влияет на восприятие войны в обществе и, в конечном счете, влияет и на политические решения. То, что журналисты систематически не упоминали, что среди убитых – огромная доля боевиков, сместило фокус на восприятие войны, и в мире создалось впечатление, что Израиль воюет не с террористической организацией ХАМАС, а с женщинами и детьми. Случилась глобальная диффамация Израиля. Мы это смогли доказать, собрали примеры высказываний, как доказательство, что этот нарратив привел к искаженному восприятию войны.

– Как получилось, что вам удалось достучаться до крупных международных изданий, в то время, как в Израиле те, кто по долгу службы занимается созданием материалов и роликов и на иврите, и на английском о фальсификации данных, этого сделать не смогли?
– Есть на то много причин. Во-первых, то, о чем ты говорила – привычка к «лживому облаку», что ужасно. Это такая логика – «да, нас все не любят, мы никому ничего не докажем, можно даже не пытаться». Я везде встречала это отношение, и со стороны молодых израильтян, моих ровесников, и со стороны людей постарше.
Второе – мне кажется, что, к сожалению, Израилю банально не хватает профессионализма в совершенно разных вопросах. Есть официальный сайт Армии Обороны Израиля, где нет практически никакой информации. Моя коллега заполнила форму обратной связи на этом сайте, ей никто не ответил. Я тоже заполнила эту форму, и мне также никто не ответил. В итоге я через мессенджер фейсбука связалась с человеком из пресс-службы ЦАХАЛа, который дал мне телефон, по которому нужно позвонить, чтобы получить статистические данные. Это меня убедило в том, что информационная цепочка вообще не работает, ею никто не занимается. Возможно, просто плохой менеджмент. Причем глобально плохой менеджмент.

– Почему нужен был человек со стороны, чтобы встряхнуть наше болото?
– Разъяснительная компания существовала, но здесь речь идет о научном исследовании. Одно дело – говорить, создавать нарратив, а другое – академическое исследование, цифры, которые тоже обрастают нарративом. Мы живем в эпоху борьбы нарративов, кто как рассказывает одну и ту же историю. Но как только ты приходишь на эту войну вооруженным цифрами, история воспринимается по-другому, и в этом сила этого хода и была.

– Удивительно то, что никто не пытался заниматься этим академически. Быть может, есть какие-то закрытые научные группы, но, во всяком случае, такая информация не выходила в широкие массы.
– Я всегда читала западную прессу, следила за освещением конфликта в Украине, это было еще до моего отъезда из России. После 7 октября я продолжила читать иностранные источники информации, уже в свете палестино-израильского конфликта, и обнаружила, что никакой нейтральности я вообще не вижу, и меня это очень удивило. А еще больше меня возмущало то, что об этом никто не кричит. Почему?! Отсюда и родилась моя идея этого исследования, чтобы показать всем, что происходит в действительности.

– В феврале 2024 года ты со своей группой единомышленников и добровольцев отобрали 211 источников и увидели, что только 3% изданий приводили данные ЦАХАЛА, а в остальных 97% публикаций вообще не было уточнений, сколько было боевиков среди общего количества убитых в Газе людей.
– Именно так, и мы поняли, что у нас есть все основания продолжать исследование. К концу мая 2024 года отобрали 1378 источников из восьми изданий: CNN, BBC, The New York Times, The Washington Post. The Guardian, Australian Broadcasting Company, Reuters и Associated Press – авторитетных изданий и ведущие новостных агентства. Общий ежедневный охват всех этих изданий – 115 миллионов человек. Добавьте сюда количество публикаций, которые перепечатываются в социальных сетях.

– Как вы структурировали работу над проектом, распределяли роли в команде?
– Когда началась войны, когда начался ужас, а вслед за ним – волны лжи в зарубежной пресс, я пыталась разораться как и почему эта ложь возникает – на основание каких данных? Я сгенерировала цели и задачи, а моя помощница – волонтер нашего проекта, живущая в Калифорнии – воплощала в жизнь те задачи, с которых необходимо было начать: набрать материалы, данные и закодировать их. Кодировка данных – это некий инструмент для их анализа, метод количественного анализа информации, процесс присвоения текстовым фрагментам определённых категорий меток, отражающих их смысловое содержание для последующего анализа. Нужно было понять как именно сформировать цели исследования, выстроить логику кодировки и для этого я обратилась к экспертам, мы создали версию кодировки, которая была всем понятна. На этом этапе нам помогали волонтеры по всему миру, а потом началась аналитическая работа.

– Как и откуда твоя команда собирала информацию, какой научный аппарат использовали для этого исследования?
– Мы брали информацию из письменных источников, отбирая СМИ по нескольким параметрам, главный из которых – параметр доверия. То есть мы анализировали старейшие СМИ, которые традиционно считаются вызывающими доверие. У отобранных нами изданий – сотни миллионов охватов.
В качестве научного аппарата мы использовали методику контент-анализа и статистические подводки: к примеру, рассматривали статьи, где журналисты ссылались на общее количество жертв, то есть не эмоциональные тексты, а те, в которых приводились факты: война началась тогда-то, погибло столько-то людей. И вот ту, в числах, уже и начиналась ложь…

– Какова была реакция пропалестинских СМИ и палестинской стороны на ваш отчёт?
– Мы знаем что реакция со стороны палестинской администрации на общее исследование, которое мы сделали вместе с центром Henry Jackson Society, где также анализировалась «фейковость» новостей была ожидаемая: нашу работы и наши отчеты назвали «морально отвратительными».

– Прошло несколько месяцев с момента опубликования отчета Fifty Global. Можно ли реально оценить, что и как изменил этот отчет?
– Мы планируем начать работать над вторым этапом нашего проекта – оценить, изменилось ли что-либо, каковы новые терденции. Мы уже заметили, что в корреспонденциях и статьях BBC и CNN , где упоминается количество погибших в Газе, стали уточнять, сколько из них боевиков; объяснять, что Хамас в своих сводках не делает различий между невинными людьми и террористами.
Большие подвижки произошли в русскоязычно медиа- пространстве: такие издания, как, к примеру, «Медуза» стали публиковать правдивые статистические данные. В англоязычном медиа-мире сложнее: там правят огромные корпорации со своими многовековыми традициями, они действуют изнутри своего кокона убеждений в том, что они обладают истиной в последней инстанции. Здесь необходим другой подход и мы сейчас над этим работаем

– СМИ становятся синонимом подтасовок и лжи. Это может быть исправлено?
– Для этого необходима масштабная общественная дискуссия. На данный момент, журналистская этика – в моем понимании – не существует, не предполагает никакой ответственности, а является синонимом доброй воли: хочешь, ты соблюдаешь правила этики, не хочешь – не соблюдаешь. Всё зависит от конкретной редакции. Возник интересный психологический феномен: крупные СМИ автоматически являются гарантией легитимизации всего того , что они делают. Эту проблему надо озвучить. То, что те или иные СМИ представляют собой крупную площадку, ничего не значит, кроме того, что они могут публиковать всё, что сочтут нужным, и им будет верить гораздо большее количество людей, чем, если те же факты передаст в своей интерпретации независимый и ответственный блогер. Эта проблема должна быть озвучена и поставлена во главу угла, а журналисты обязаны нести юридическую ответственность за то, что они пишут. Я ни в коем случае не посягаю на свободу слово или право выразить личное мнение, но имею в виду то, что ссылаясь на статистические данные, журналисты должны чётко осознавать, что цифры жертв – это самое мощное оружие информационной войны. И если журналисты не соблюдают нейтралитет в этой области, то значит, они участвуют в вырабатывании деформационного нарратива, потому что они формируют общественное мнение в угоду одной из сторон и за это должна быть предусмотрена ответственность.

– Какова твоя оценка дальнейшей роли СМИ в мировых войнах?
– Сейчас происходят стремительные процессы, благодаря которым блогеры начинают обладать всё большими ресурсами. Одновременно появляются различные платформы , в которых с помощью искусственного интеллекта вшита опция как распознавание манипулятивных нарративов – fact-checking. Думаю, что вскоре появится отдельная отрасль, некие аналитические ресурсы платформы, где будут критически анализироваться данные на предмет их подтасовок. Это действительно поможет определить реальную картину того, какой кредит доверия можно будет приписать тем или иным СМИ.