Сама история создания фильма “В лучах солнца” похожа на остросюжетный детектив. Виталию Манскому, чей опытный режиссерский глаз не просто рентгеном просвечивает реальность, а чувственно исследует ее на уровне тончайших человеческих эмоций, предложили снять картину по заведомо постановочному сценарию, утвержденному всеми северокорейскими “инстанциями”. Но идеальная история идеальной семьи в идеальном обществе предсказуемо превратилась в зловещую сказку про тоталитарную утопию. Несмотря на круглосуточный контроль спецслужб над процессом съемки, на ежедневный отсмотр всего материала, снятого за день, в кадр вливалась простая человеческая реальность, неконтролируемая и свободная.

В бесприютном морозном пространстве – геометрия движения темных фигур: люди следуют по определенному маршруту, не отклоняясь от него, в заданном при помощи громкоговорителей ритме, и лишь безжизненные ряды бетонных жилых коробок хладнокровно наблюдают за ними. Мужчина едет на работу, он заходит в вагон метро, за ним закрываются двери, и только тогда, в этот самый последний момент, его взгляд, направленный в камеру, вырывается из-под самоконтроля. Мы видим Человека, утомленного коммунистическим “солнцем”.

 Два улыбчивых белозубых толстяка на фоне цветущих вишневых деревьев. Они и еще множество “серых” неприветливых людей в мятых, потертых одеждах – это как будто бы все имеющиеся барьеры для личной свободы. Стражи режима, рисованные и живые, не выглядят страшным злом, если не понимать, как работает система. Насилие, просвечивающее в сценарных заготовках, когда работники фабрики должны изображать не тех, кем являются на самом деле, из-под палки излучать эмоции, которые навязаны “партией” и “Великим вождем, товарищем Ким Ир Сеном”, а дети во время бесконечной репетиции танцевального выступления – быть еще и еще патриотичнее.

Кинокартина Виталия Манского возвращает Северной Корее гуманистический облик, собирая масштабную фреску из съемочного брака, из эмоциональных фрагментов жизни крохотной девочки, вступающей в ряды пионеров, которая единственная и дает надежду на то, что человек не является программируемой машиной. Не является, но отчастихочет ею стать, потому что удобнее жить в вымышленном мире, где за тебя решают все. Вырваться из душной орруэловской реальности не под силу даже ребенку, таков вывод. Нельзя, но можно пытаться…