Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

«Last Work» – с 15 по 24 февраля 2024 года в центре Сюзан Далаль в Тель-Авиве.
Часть билетов на каждое представление предоставляются бесплатно эвакуированным, солдатам и резервистам в форме.
Заказ билетов по ссылке: https://batsheva.co.il/he/schedule

После 7 октября, в условиях изменившейся реальности ансамбль «Бат-Шева» пересмотрел и изменил репертуар текущего сезона, вернув на сцену такие постановки в хореографии Охада Нахарина как «2019» и «Last Work», мировая премьера которой прошла в июне 2015 года. И если раньше эти работы воспринимались как «болезненная ирония о войне», то сегодня воспринимается как описание происходящего, когда мечтательное прошлое, хаотичное настоящее и разрушение, за которым следует неизвестное будущее – это и есть «Last work», где действуют балерина, священник и солдат – яркие образы, свидетельствующими об одновременном существовании чистоты, героизма и святости наряду с нечистотой, насилием и похотью. Между сном и бодрствованием возникают пути бегства, но попытка убежать превращается в сизифов труд. Красота и нежность против проявления силы. Тем не менее, из разрушения и хаоса возникает возможность выбрать обновление вместо отречения.

Не думаю, что во всем
виноваты деньги, бег времени или я.
Во всяком случае, не менее вероятно,
что знаменитая неодушевленность
космоса, устав от своей дурной
бесконечности, ищет себе земного
пристанища, и мы — тут как тут.
Иосиф Бродский. «На виа Фунари». 1995

Бег времени – популярный, даже расхожий термин. Как передать его философскую суть, символьность через физическое движение танцовщиков на сцене? Как нарисовать его мазками света, обозначить в танце? Куда исчезает время, куда бежим мы? Сопротивляемся ли мы в движении или плывем по течению, и если останавливаемся, то ради чего? Что такое боль и что такое нежность? «Last Work» задает больше вопросов, чем дает ответов, но, возможно, указывает тот путь, который к ответам приведет.

 

Движение – нота, звук – поворот, вибрация струны – изменение, бег на месте, словно пером завивающийся вихрь; соло, дуэт, трио, ансамбль. На сцену выходят все 18 танцовщиков «Бат-Шевы», меняются музыка, цвет, свет, костюмы. Разбросанность цветовых пятен переходит в минималистскую черно-белую шрифтовую графику танца. Текучесть разноцветных эмоций, нарочитая расхристанность, пытками повторений выработанная бескостность становятся лаконичной строгой стылостью масок трагедии и комедии, а под конец – хаосом, скрепленным непрочной лентой. Финала нет, как и нет ответов на вопрос «а что будет потом, после нас?» «Last Work» – не заключительная, не финальная – не опасайтесь, не переживайте – работа Охада Нахарина, еще одна ступень осмысления того, что может танец, что можно в танце, в какую степень возводится красота движения. Бесконечность выдумки, множественность вариаций, жестов, поз, возведенные в превосходную степень музыкой и потому образующие море, поток, реку, течение и движение которой уносит с собой и танцоров и зрителей к новому пониманию того, что такое танец. Как и другие балеты Охада Нахарина «Last Work» поначалу чудится овеществленным сном, но потом, сквозь муть туманных дымовых видений проявляется выкристаллизованная чистая и четкая линия, струна вектора времени, на которую нанизаны истории каждого, или история всех, рассказы, а может и сны – хотя нет, это не сны, а скорее явь, наша реальность, прошлое и будущее, к которому мы стремимся в постоянном движении, бегом, как танцовщица-бегунья все 65 минут действия, не прекращающая ни на секунду свой бег к ускользающей цели, бег в облаке развевающего небесной синевы платья, бег богини победы Ники – крылатой богини силы, скорости и победы, стрелы которой должны точно поразить цель. А вот есть ли цель? На этот вопрос вопросов нет ответа в «Last Work» – но есть направление движения к нему.

На переднем плане гибкий, как водоросль в играх волн, танцовщик выходит из собственного тела как из раковины: взгляд, неспешность, отстраненность, дыхание, касание – и взрыв, искры которого разлетаются в насыщенном ожиданием зале под звуки рыданий колыбельной на румынском языке, под колкие проникновения музыки электронной, написанной молодым немецким композитором Гришей Лихтенбергером, впервые придумавшим музыку по заказу вообще – и не к видео-арту, чем он обычно занимался, а к полноценному сценическому действию, балетной повести, ассоциации при прочтении- проглядывании которой ведут кого-то к Пине Бауш, кого-то к атлетике. К повести, где рассказывается об армии и религии, эгоизме и музыке, о мире, где черное и белое идут вместе, как угрюмость и легкость, сумрачность и свет. В повести о мире, на который нас приглашают взглянуть.
«Я всегда работаю так, чтобы каждый отрывок, каждое мгновение моих балетных спектаклей было полноценным и завершенным номером, – говорит Охад Нахарин. – Я связываю эти осмысленно-цельные сцены в длинный рассказ, никогда не заканчивающийся. Рассказ, в котором движение и время, белое и черное соединены в композицию из мгновений».
Время в этом балете растягивается, а затем в какой-то момент переходит к другой шкале измерений – громкой и виртуозной. А в каких-то других частях балета ткань времени более тонкая, просвечивающая. Танцовщица-бегунья прядет нить из мгновений, создает чувство непрерывности. Возможно то нить Ариадны, помогающая выйти из лабиринта засасывающей окружающей реальности в реальный мир каждого из нас. Для участия в «Last Work» особый тренер занимался с танцовщицами, готовя их к этой «атлетической» задаче – бегу на беговой дорожке в течение 65 минут, бегу, превращаемому в стрелу на пути к цели.

Охад Нахарин: «Я люблю исследовать новые пространства игры для каждой постановки с их кодами и правилами, а затем предлагаю танцорам эти коды и правила в рамках иного пространства. Мне нравится наше время высоких технологий, последние дни до премьеры, последние приготовления перед выпуском работы на сцену, невероятного напряжения, когда нужно найти правильное взаимодействие между всеми элементами в каждый момент постановки. Мне нравится, что в хореографии процесс ее восприятия продолжается спустя много дней после премьеры, хотя само движение уже ушло, растаяло во времени».
Интересно, что композитора Гришу Лихтенбергера, живущего в Германии, Охад Нахарин нашел случайно, прослушивая записи музыки в интернете. Лихтенбергер – самоучка, исполняет свою музыку по клубах и на концертах, и говорит сам о себе, что создает не музыку, а искусство, занимаясь также и живописью и видео и «переоценкой ландшафта, как того места, где мы живем». Функциональность – не для него, а вот свобода творчества и выражения, эмоции его парадоксального и честного «звукового дизайна» настолько сильны в его музыке, что неудивительно, что он создал саундтрек для «Last Work» всего за три месяца. «Я люблю время, потраченное на создание саундтрека для работы, – говорит Нахарин. – Хотя танец не зависит от музыки, время создания музыкального ряда чем-то похоже на многочасовые медитации, где идеи могут посетить вас сами по себе».

******
Ансамбль «Бат-Шева». «Last Work».
Хореограф: Охад Нахарин
Художник по свету: Афи Йона Буэно (Бамби)
Идея саундтрека: Максим Варрат
Музыка: Гриша Лихтенбергер
Художник: Зоар Шойф
Художник по костюмам: Эри Накамура
Постановка: ансамбль «Бат-Шева» при сотрудничестве с Фестивалем Танца в Монпелье (Festival Montpellier Danse) и Центром искусств Дрездена — Hellerau-European Center for the Arts, Dresden
Спектакли «Last Work» пройдут в тель-авивском центре «Сузан Далаль» с 15 по 24 февраля 2024 года
Заказ билетов: https://batsheva.co.il/he/schedule/
• В саундтреке балета слышны выстрелы.
• Представления проходят в соответствии с указаниями Командования тыла.
• В зал нельзя будет войти с оружием. Возможности хранения оружия рядом с залом нет.
Сайт ансамбля «Бат-Шева» – https://batsheva.co.il/
Видео: https://www.facebook.com/BatshevaDanceCompany/videos/2430266570479242

 

 

Текст – © Маша Хинич. Фото – © Ascaf – предоставлено пресс-службой ансамбля «Бат-Шева»