Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Верхнее фото: Йоси Цвекер 

Памяти Жени Шаповалова.
Потому что, когда запел тенор, подступили слезы.

Место досталось на первом ряду, за дирижером. Сложенный платок в кармашке его пиджака выглядывал рыже-алым треугольником. Можно было представить себя острием дирижерской палочкой. Взмах – и начинается увертюра. Можно закрыть глаза и отдаться музыке. А потом глаза открыть. И оказаться между каменных оград итальянского городка. Треугольник – в перспективе двух уходящих в глубину сцены стен, в какой-то момент окрашивающихся в рыже-красный цвет – в цвет рыже-алых колпаков и париков паяцев, в цвет их треугольных чубов, острых оранжевых треугольных завитушек Недды-Коломбины. Между стенами – шуты и клоуны – деревенские простаки и странствующие паяцы. Они ворвались – рыже-алые, громкие, страдающие, кричащие и болящие, живые… – в белесую застылость рутины, они показали со сцены и наяву, воочию что такое любовь, ревность, жадность, негодование, безумие, обладание. И ушли. Но не все… Кто дергает за ниточки паяцев – фатум или главный шут? Или это одно?

Можно подробно написать о дирижера Даньелле Каллегари, о солистах, хоре, акробатах, танцовщиках. Шапо! Но главная победа этой постановки – у Инбаль Пинто, придумавшей этот странный нереальный мир – столь иллюзорный и в то же время столь настоящий. Инбаль Пинто превратила оперную классику в живой спектакль о мщении, о том мгновении, когда сценический образ, маску, уже не отделить от настоящего персонажа, когда роль убивает человека. Клоун должен радовать, но у большинства под маской и гримом, под рыжими вихрами – печаль. Связи печали и ужаса, грусти и страха в этой постановке необычайны сильны. Где правда и где ложь, где факты и выдумка, где настоящее лицо под той маской, которую все мы носим? Ликующая толпа и сила театра, и аплодисменты – убийце из ревности или таланту паяцев? Быть клоуном – значит скрывать душевную боль?

Инбаль Пинто создала удивительную постановку и удивительных персонажей, буквально раздираемых страстями и страхами в этом рассказе о зыбкой границе между воображением и явью в опере, в этом чисто театральном убийстве, в этой психологической метаморфозе душ. «Смейся, паяц! И всех ты потешай! Ты шуткой должен скрыть рыдания и слезы; Смейся, паяц, над разбитой любовью, Смейся же, смейся над горем своим!».

«Паяцы» – это уже третья оперная постановка Инбаль Пинто, спектакли которой получили признание критики и зрителей в Израиле и во всём мире. Инбаль Пинто уже ставила оперу «Армида» Кристофа Глюка в Израильской Опере и в Висбадене, и оперу «Приключения лисички-плутовки» Леоша Яначека в Норвегии. К этому списку стоит добавить театральные спектакли, которые она поставила в последние годы, в том числе спектакль по книге Харуки Мураками «Хроники Заводной Птицы» в театре «Метрополитен» в Токио.

Кое-какие подробности о постановке – вот здесь https://www.israelculture.info/smejsya-payac-nad…/

La commedia è finite

Автор впечатлений Маша Хинич.

Фото: @ Йоси Цвекер