Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Рамат-Ганский музей израильского искусства
Рути Хельбиц-Коэн: Олимпийская деревня
Куратор: Сари Голан
Ассистент куратора: Гили Зайдман

«А как вам удалось раздобыть эти самые гигантские баннеры – плакаты, отпечатанные на пластике ещё в 1936 году?» – спросила я Рути. Она слегка смутилась, даже потупилась и, все-таки,  ответила – «мне их передали». Взяли и переслали, потому что эти гигантские плакаты, отпечатанные на пластике, лежали, мало кому нужные, в Олимпийской деревне в Берлине с 1936 года. Про плакаты забыли почти на 90 лет, как и про саму деревню, куда, как выясняется, не пускали женщин. Сейчас эти плакаты можно увидеть в рамках очень «женского» кластера выставок в Рамат-Ганском музее израильского искусства.
Куратор выставки Сари Голан спрашивает «Можно ли пересказать историю?». И сама же отвечает: «В конце концов, история состоит из множества историй, которые кристаллизовались в одно центральное повествование. Что если мы снова разделим её на фрагменты и пересмотрим каждый с новой точки зрения?». Рути Хельбиц-Коэн как раз и предлагает новую точку зрения – женскую,  разумеется,  в концепции всего выставочного кластера, на эпоху между двумя мировыми войнами.

В выставке «Олимпийская деревня» Рути Хельбиц-Коэн устраивает невозможную встречу. Она сплетает холодную, плотную ткань истории с личным повествованием, и создаёт пространство, где сталкиваются две параллельные вселенные. Из напряжения и переклички между ними рождается новая история – попытка осмыслить межпоколенческую травму через череду переживаний, находящих выражение в разных художественных методах: рисунке, живописи, коллаже и объектах ready-made.
В центре экспозиции – серия монументальных коллажей, созданных поверх старых рекламных баннеров. На них отпечатаны фотографии, запечатлевшие Олимпийскую деревню в Германии 1936 года. Деревня, построенная к Берлинской Олимпиаде как тренировочный лагерь для мужских делегаций, вскоре после Олимпиады была передана по приказу Гитлера под военный лагерь.
Этими подлинными крупноформатными баннерами, найденными в 1970-е годы, с Рути Хельбиц-Коэн поделился берлинский художник и историк Ян Бейшовец, с которым она случайно познакомилась на одной из своих выставок в Берлине. Ян Бейшовец годами исследует сложное прошлое деревни, которая до сих пор остаётся закрытой для посетителей, и собирает на её территории исторический архив. Фотографии 1930-х годов, запечатлевшие спортсменов, в 1970-е годы демонстрировались в одном из залов Олимпийской деревни, а потом ее снова закрыли для посетителей. Баннеры, присланные художницы из Берлина, стали для неё материальными носителям и памяти и травмы.

На протяжении многих лет художественный мир Хельбиц-Коэн существовал как замкнутая и самодостаточная система – вселенная, в которой символы и фигуры сплетались в единый пластический язык. В «Олимпийской деревне» этот круг разомкнут: к её визуальному ряду примыкает чуждая фото-эстетика ready-made, которая привносит новый тематический и материальный пласт.
Соединяя полярности: реальность и вымысел, жизнь и смерть, правду и ложь, жертву и палача, сознательное и бессознательное, человеческое и мифическое – Рути Хельбиц-Коэн создаёт своё собственное воображаемое «третье пространство».
Неслучайно в её коллажах появляется липкая лента с фабрики строительных материалов – семейного бизнеса, которым всегда управляли только мужчины из ее семьи. Эта липкая лента становится метафорой: она фиксирует, но она и ограничивает. И удивительным образом соседствует с мифическими фигурами – Дафной и Афиной и с андрогинными образами.

Выставка исследует пересечения биографии, истории и истории искусства. Возможно, самое горькое осознание заключается в том, что многие немцы до сих пор мало знают о подлинной судьбе Олимпийской деревни 1936 года. Искусство становится способом вернуть эту историю в культурное сознание.
Проект будет показан в самой Олимпийской деревне в Берлине в 2026 году, а затем будет представлен и в других странах.